Как помочь ребенку с агрессивным поведением
Совсем незадолго до окончания учебного года, 29 мая, в Нижневартовской школе двое детей избили младшеклассника. За месяц до этого в другой нижневартовской школе произошла драка с поножовщиной, в результате чего были ранены два подростка. Новости о насилии детей в отношении друг друга, о кошках, забитых подростками во дворах, даже о родителях, раненых своими детьми — не удивляют. Насилие, кажется, стало нормой.
И все же детям, страдающим от собственной жестокости, нужна профессиональная помощь.
Откуда берется их агрессия? Как ее заметить родителям? И чем помочь ребенку? Объясняют детские психологи и воспитатели.
И все же детям, страдающим от собственной жестокости, нужна профессиональная помощь.
Откуда берется их агрессия? Как ее заметить родителям? И чем помочь ребенку? Объясняют детские психологи и воспитатели.
Ее нам рассказал друг семьи — Людмилы
и Сергея, когда их дочь Соня стала проявлять агрессию в школе.
и Сергея, когда их дочь Соня стала проявлять агрессию в школе.
«Девочка эта из хорошей семьи, просто все
в какой-то момент пошло не так, как нужно. Мама работает в пиаре, времени заниматься ребенком
у нее очень мало. Казалось — дочь учится
в хорошем лицее, ничего плохого с ней случиться
не может. В итоге она упустила момент, когда
над девочкой начали издеваться в классе. В один день дело дошло до драки: Соня стала душить одноклассницу.
в какой-то момент пошло не так, как нужно. Мама работает в пиаре, времени заниматься ребенком
у нее очень мало. Казалось — дочь учится
в хорошем лицее, ничего плохого с ней случиться
не может. В итоге она упустила момент, когда
над девочкой начали издеваться в классе. В один день дело дошло до драки: Соня стала душить одноклассницу.
Родители одноклассницы написали заявление в прокуратуру, пошли долгие разбирательства. Благо, семья этой самой одноклассницы оказалась адекватной, они все поняли. Объяснили своей дочери, что издеваться над другими — плохо.
Здесь еще стоит сказать о том, что Соня, когда случилось то, что случилось, оказалась буквально окружена. Все были настроены против нее. Учителя в ужасе ругались на девочку, родители класса регулярно чего-то требовали. В довершение всего школьный психолог на Соню попусту накричала. Обвинила ее и отругала. Это явно не то, что нужно было забитому и одинокому ребенку
в момент стресса».
Здесь еще стоит сказать о том, что Соня, когда случилось то, что случилось, оказалась буквально окружена. Все были настроены против нее. Учителя в ужасе ругались на девочку, родители класса регулярно чего-то требовали. В довершение всего школьный психолог на Соню попусту накричала. Обвинила ее и отругала. Это явно не то, что нужно было забитому и одинокому ребенку
в момент стресса».
С этой проблемой напуганные родители обратились к детскому психологу Жанне, которая работает в нескольких детских садах:
«С теми детьми, с которыми я работала, аномальных случаев происходило мало. Были, скажем, объяснимые ситуации. Когда агрессия шла из семьи: папа, например, ребенка бил, а тот приходил и также проявлял жестокость
к ребятам в детском саду. С одним необычным случаем ко мне обратились только единожды — это была женщина из деревни Озерное.
Она своего шестилетнего ребенка, прямо говоря, начинала бояться. Он зачастую мог подойти и сделать ей больно, мучал кошку.
к ребятам в детском саду. С одним необычным случаем ко мне обратились только единожды — это была женщина из деревни Озерное.
Она своего шестилетнего ребенка, прямо говоря, начинала бояться. Он зачастую мог подойти и сделать ей больно, мучал кошку.
Родители мальчика обратились к неврологу, и у него действительно оказался повышенный порог чувствительности. Его мама рассказывала о том, как он мог взять горячую сковороду, оставить себе тяжелейший ожог, но притом не кричать и не плакать. Из раннего детства тоже вспоминались тревожные звоночки: когда ребенок был маленьким, падал, но не плакал, вставал и шел дальше как ни в чем не бывало.
Эта патология не корректируется. Однако с таким ребенком крайне важно правильно обращаться: не бить, а помогать понять, что он чувствует иначе, чем другие. Что обижать окружающих — нехорошо. Только в этом случае у ребенка будет развиваться столь необходимая эмпатия».
Эта патология не корректируется. Однако с таким ребенком крайне важно правильно обращаться: не бить, а помогать понять, что он чувствует иначе, чем другие. Что обижать окружающих — нехорошо. Только в этом случае у ребенка будет развиваться столь необходимая эмпатия».
Иногда такие случаи, когда ребенок проявляет жестокость к окружающим, связаны с физиологической патологией. У такого малыша оказался высокий болевой порог, и, чтобы ему стало неприятно, нужно было причинить очень сильную боль. Сенсорика ребенка страдает от некой рассогласованности: мальчику не больно, поэтому он всем вокруг делает так, как не больно ему самому. Эта патология связана с минимальной нервной чувствительностью. Передача сенсорной информации от тактильных и нервных рецепторов идет плохо.
В ответ на фразу: “Отпусти, мне больно!”
— продолжал неприятно сжимать маме руку. Я порекомендовала обратиться к неврологу.
Этот случай исследовала в своей работе кандидат психологических наук — Елена Кудрявцева
— ребенком его воспитывала бабушка. Отец неизвестно где, мать обыкновенно или пьяная, или на работе, одна бабушка только более или менее держалась. И вот он болтался с ней: понятно,
что бабушка не станет строить ребенку детскую жизнь, а будет жить своей, бабушкиной. Гулять она с ним не ходила, только в магазин — по делу. Никаких друзей у него тоже не водилось, но зато были бабушкины подружки, которые часто приходили к ним пить чай. Чтобы ребенок не мешал, его шугали, и в конце концов мальчик обнаружил, что самое безопасное для него в тот момент, когда эти бабы сидят и трындят, — это спрятаться под столом. Так, с одной стороны, они его не видят, с другой, для ребенка под столом образовывается особое волшебное пространство.
И вот, мальчик, которому уже четыре года, ползает под столом
и кроме самого стола обнаруживает там то, о чем никто
не догадывается. Сидят эти бабы, старые, в удобных позах, широко расставляют ноги. И он залезает им под юбки, и обнаруживает там то, что ребенок видеть и знать не должен — видит, из чего женщина состоит. Видит, что под юбкой отдельно чулки, отдельно панталоны. И панталоны эти самых разных цветов, о чем никогда не догадаешься, когда видишь женщину в платье. В этот момент он начинает этот внезапно открывшийся тайный мир (о котором никто
и никогда не говорит и никогда не показывает) — приватизировать. Начинает в этом мире жить.
А спустя много лет из этого мальчика вырастает существо, которое в состоянии полнейшей спутанности сознания начинает нападать
на пожилых женщин с сексуальными домогательствами. Вот вам
и пример. Ведь его бабушка не хотела сделать ничего плохого. Просто никто ничего не видел и ни о чем не догадывался. Самое важное в этой истории — это тайна, которая, будучи аморальной, начинает действовать на так называемую систему закрытых стен. Когда ребенок открывает одну из таких закрытых стен, возникает ритуал. Эта ритуальность — самое главное. Многие патологии
на ней держатся и очень немногие — лечатся».
что бабушка не станет строить ребенку детскую жизнь, а будет жить своей, бабушкиной. Гулять она с ним не ходила, только в магазин — по делу. Никаких друзей у него тоже не водилось, но зато были бабушкины подружки, которые часто приходили к ним пить чай. Чтобы ребенок не мешал, его шугали, и в конце концов мальчик обнаружил, что самое безопасное для него в тот момент, когда эти бабы сидят и трындят, — это спрятаться под столом. Так, с одной стороны, они его не видят, с другой, для ребенка под столом образовывается особое волшебное пространство.
И вот, мальчик, которому уже четыре года, ползает под столом
и кроме самого стола обнаруживает там то, о чем никто
не догадывается. Сидят эти бабы, старые, в удобных позах, широко расставляют ноги. И он залезает им под юбки, и обнаруживает там то, что ребенок видеть и знать не должен — видит, из чего женщина состоит. Видит, что под юбкой отдельно чулки, отдельно панталоны. И панталоны эти самых разных цветов, о чем никогда не догадаешься, когда видишь женщину в платье. В этот момент он начинает этот внезапно открывшийся тайный мир (о котором никто
и никогда не говорит и никогда не показывает) — приватизировать. Начинает в этом мире жить.
А спустя много лет из этого мальчика вырастает существо, которое в состоянии полнейшей спутанности сознания начинает нападать
на пожилых женщин с сексуальными домогательствами. Вот вам
и пример. Ведь его бабушка не хотела сделать ничего плохого. Просто никто ничего не видел и ни о чем не догадывался. Самое важное в этой истории — это тайна, которая, будучи аморальной, начинает действовать на так называемую систему закрытых стен. Когда ребенок открывает одну из таких закрытых стен, возникает ритуал. Эта ритуальность — самое главное. Многие патологии
на ней держатся и очень немногие — лечатся».
«Был у меня однажды пациент
«Через дом от нас в горелом одноэтажном деревянном здании жила семья алкоголиков. У них были дети: мальчик и девочка. Брошенные, вечно грязные, беспризорные. Ранней весной они ходили в одних только тонких кофточках. На них всегда было больно смотреть. Все их жалели: кто одежду даст, кто покормит.
Двор у нас был открытый, поэтому дети сюда свободно приходили, играли с местными ребятами. Здесь всяко
им было лучше, чем у себя в доме-развалюхе. Так и росли они в нашем дворе. Был однажды случай, когда несколько ребят мучили кошку, мы с дочками увидели
в окна. Забивали они ее камнями и палками — ужасное было зрелище.
Животинка от них спаслась, запрыгнула повыше,
на трубу. Нам потом, чтобы кошку достать, пожарных пришлось вызывать, так она бедная испугалась
и не хотела слезать. Сделали это те дети и с ними — несколько им знакомых. Я знаю, что они ничего плохого сделать не хотели. Просто брошенные были. Жалко мне их. Сейчас больше ничего такого не происходит, потому что двор закрыли».
Историю рассказали нам жильцы одного дома по улице Рахова в небольшом городе Саратове
ГРАНИЦЫ ПОНЯТИЯ
Согласно определению Министерства здравоохранения, агрессия — это мотивированное, деструктивное поведение, противоречащее нормам и правилам существования людей
в обществе, наносящее физический вред объектам нападения,
а также моральный ущерб живым существам.
в обществе, наносящее физический вред объектам нападения,
а также моральный ущерб живым существам.
Единственное на что здесь нужно обратить внимание — понятие «немотивированности». По словам Елены Кудрявцевой, кандидата психологических наук и бывшего заместителя директора Социально-психологического центра Красногвардейского района Санкт-Петербурга, говорить о мотиве детских поступков — крайне трудная задача.
До тех пор, пока у ребенка не сформирована рефлексия собственных чувств, мотив существует как факт,
но он не осознается самим субъектом.
Когда мы видим, что один ребенок толкнул другого, мы можем объяснить, почему. Но дети не анализируют свои поступки так, как взрослые. В ответ на вопрос «Почему ты это сделал?» тот, кто помладше, скажет: «Просто». Тот, кто постарше, ответит: «Он ко мне лез». С возрастом постепенно возникает потребность объяснения, но чаще всего она никак не связана с собственным мотивом, а только с действиями другой стороны. Никто из детей не скажет, к примеру, «Я охраняю свою территорию». Хотя это и есть базовый рычаг его поведения.
Дело здесь в том, что ребенок только к 6 годам начинает рефлексировать, анаизировать эмоции. Пока свои неотрефлексированы — чужие не понять. Дети часто агрессивные не потому, что они жестокие, а потому,
что они не понимают, когда наносят ущерб другим людям. У них пока что не развита причинно-следственная связь, поэтому мы можем оказывать влияние на маленьких детей только через запрет: «Так делать нельзя, толкать нельзя». Мы не можем объяснить: «Ты его толкаешь, ему больно».
В этом и заключается проблема работы с агрессией именно детей: мы имеем дело с незрелыми, постоянно меняющимися организмами, на которые воздействует социокультурная среда. Какова среда, таким ребенок
и вырастет. Часто дети становятся жертвами своего собственного развития. Их попусту не учат способам самоконтроля и самоостановки.
но он не осознается самим субъектом.
Когда мы видим, что один ребенок толкнул другого, мы можем объяснить, почему. Но дети не анализируют свои поступки так, как взрослые. В ответ на вопрос «Почему ты это сделал?» тот, кто помладше, скажет: «Просто». Тот, кто постарше, ответит: «Он ко мне лез». С возрастом постепенно возникает потребность объяснения, но чаще всего она никак не связана с собственным мотивом, а только с действиями другой стороны. Никто из детей не скажет, к примеру, «Я охраняю свою территорию». Хотя это и есть базовый рычаг его поведения.
Дело здесь в том, что ребенок только к 6 годам начинает рефлексировать, анаизировать эмоции. Пока свои неотрефлексированы — чужие не понять. Дети часто агрессивные не потому, что они жестокие, а потому,
что они не понимают, когда наносят ущерб другим людям. У них пока что не развита причинно-следственная связь, поэтому мы можем оказывать влияние на маленьких детей только через запрет: «Так делать нельзя, толкать нельзя». Мы не можем объяснить: «Ты его толкаешь, ему больно».
В этом и заключается проблема работы с агрессией именно детей: мы имеем дело с незрелыми, постоянно меняющимися организмами, на которые воздействует социокультурная среда. Какова среда, таким ребенок
и вырастет. Часто дети становятся жертвами своего собственного развития. Их попусту не учат способам самоконтроля и самоостановки.
Чтобы соотношение в поведении ребенка и его возрасте стало понятнее, мы можем мысленно очертить следующую схему:
Кризис первого года, о котором писал еще знаменитый советский психолог Лев Выготский, — это время обретения ребенком физической автономии. Он сам начинает тянуться туда, куда раньше либо физически
не мог залезть, либо не позволяли родители. Когда ребенок ползает на четвереньках, можно закрыть перед ним дверь, но лишь до тех пор, пока ребенок не встанет на ноги и не научится открывать двери самостоятельно. Тогда он пойдет по квартире туда, куда захочет — и это и есть кризис первого года. Объективные физические ограничения перестают действовать. В этот момент взрослый может применить одну из двух стратегий: воспитывать либо проявлять агрессию.
не мог залезть, либо не позволяли родители. Когда ребенок ползает на четвереньках, можно закрыть перед ним дверь, но лишь до тех пор, пока ребенок не встанет на ноги и не научится открывать двери самостоятельно. Тогда он пойдет по квартире туда, куда захочет — и это и есть кризис первого года. Объективные физические ограничения перестают действовать. В этот момент взрослый может применить одну из двух стратегий: воспитывать либо проявлять агрессию.
1 год Резкий всплеск самостоятельности
2 года Протест против власти взрослых
4-5 лет Ребенок способен отличить,
что можно делать, а чего нельзя,
но предпочитает этому противиться
что можно делать, а чего нельзя,
но предпочитает этому противиться
5-6 лет Агрессия как социальный конструкт
Когда родитель поступает согласно второй тактике — начинает быть жестоким с ребенком — он ставит его в тупик. Как мы уже говорили, в год агрессия как таковая пока что не воспринимается самими детьми как агрессия. Поэтому, когда в ответ на свои действия ребенок видит жестокость со стороны взрослых, он не понимает: «Почему?» — и невольно начинает поступать так же.
статистика Online Psychology Degrees
Дети, которых в возрасте трех лет бьют меньше, чем два раза
в месяц, с 17% вероятностью будут агрессивны в пять.
в месяц, с 17% вероятностью будут агрессивны в пять.
Дети, которых бьют в три года чаще, чем два раза в месяц, в пять лет будут агрессивны с 49% вероятностью.
«До достижения детьми возраста двух лет только взрослые идентифицируют их проведение как негатив, они же этого не понимают. Сын шурует на кухне, разбрасывает продукты, рвет упаковки — не потому, что маму хочет расстроить. Это все равно, что завести котенка, а когда он оборвет шторы посчитать, что он наносит вред лично вам», — комментирует Кудрявцева.
Таким образом, в период кризиса одного года агрессивно реагировать на поведение ребенка нельзя, потому что он свои действия как негативные так и не осознает, зато вашу агрессивную модель поведения родителя обязательно переймет. На эту тему можно привести интересный пример из классической дореволюционной системы образования в дворянстве. В то время существовал абсолютный запрет на рассказ
#о неправедных поступках ребенка в его присутствии.
Таким образом, в период кризиса одного года агрессивно реагировать на поведение ребенка нельзя, потому что он свои действия как негативные так и не осознает, зато вашу агрессивную модель поведения родителя обязательно переймет. На эту тему можно привести интересный пример из классической дореволюционной системы образования в дворянстве. В то время существовал абсолютный запрет на рассказ
#о неправедных поступках ребенка в его присутствии.
стратегии родителей в отношении детей
в период кризиса одного года
в период кризиса одного года
Мы уже условились, что до шести лет люди не способны рефлексировать. Поэтому родители на определенном этапе должны помочь ребенку сформировать понимание своих собственных чувств. К примеру, когда мы читаем ребенку сказку, то называем серого волка злым, а красную шапочку и бабушку доброй. Это тоже часть процесса обучения. Плохо здесь лишь то, что к выводам о «добром» и «злом» ребенок не приходит сам, за него это делают другие. Родителям же важно, чтобы ребенок был способен
на обратную работу. Чтобы он, анализируя ситуацию, смог вычислять конкретные признаки, которые можно обозначить словами. Поэтому до четырех лет мы много времени с детьми проводим в беседах, спрашиваем: «Как ты думаешь, это хорошо или плохо?» Таким образом, родитель потихонечку взращивает психику ребенка. Ведь само собой, оттого, что ребенок просто живет среди людей, этого не происходит.
Важна также и форма научения, говорит Кудрявцева: «Одно дело, когда вы ребенка целуете, берете его руку в свою руку, что-то ласковое гургулите, другое — когда его все время пинают, ругают, говорят: «Нет, нельзя». Цель преследуется та же самая — формирование адекватного поведения, но способы могут быть совершенно противоположны». Если общение происходит только через агрессию, то, соответственно, агрессия начинает восприниматься, как нормальная форма социального поведения. И получаем агрессивного ребенка, который никакого другого формата взаимодействия не знает.
на обратную работу. Чтобы он, анализируя ситуацию, смог вычислять конкретные признаки, которые можно обозначить словами. Поэтому до четырех лет мы много времени с детьми проводим в беседах, спрашиваем: «Как ты думаешь, это хорошо или плохо?» Таким образом, родитель потихонечку взращивает психику ребенка. Ведь само собой, оттого, что ребенок просто живет среди людей, этого не происходит.
Важна также и форма научения, говорит Кудрявцева: «Одно дело, когда вы ребенка целуете, берете его руку в свою руку, что-то ласковое гургулите, другое — когда его все время пинают, ругают, говорят: «Нет, нельзя». Цель преследуется та же самая — формирование адекватного поведения, но способы могут быть совершенно противоположны». Если общение происходит только через агрессию, то, соответственно, агрессия начинает восприниматься, как нормальная форма социального поведения. И получаем агрессивного ребенка, который никакого другого формата взаимодействия не знает.
Любое живое существо вырастает только от воздействия на него извне. Нет воздействия родителей, будет воздействие сверстников. Нет воздействия мамы, будет воздействие бабушки. Воздействие будет всегда. Другой вопрос, если оно хаотично, и если тот, кто воздействует, не думает о том, какое влияние он оказывает на ребенка. Тогда ребенок становится жертвой неправильных, ненаправленных агрессий. И, если у него есть какие-то врожденные неврологические предрасположенности, вырастает то, что вырастает. После 12 лет, он ничего с этим сделать не может и живет с тем, что случилось. Очень сложно из этого вывернуть в другую сторону. Психические механизмы формируются
под воздействием, а потом они становятся собственным достоянием.
под воздействием, а потом они становятся собственным достоянием.
Итак, мы условились, что ребенок до двух лет не определяет поступки как агрессивные. Этому его могут научить только родители. Или, в случае неправильного, жестокого и грубого процесса обучения, подарить свою модель поведения в пользование. Однако ошибки в процессе воспитания — не единственная форма, с помощью которой можно вызвать агрессивное поведение ребенка.
«Разобраться во всех внешних (это важно подчеркнуть) причинах возникновения феномена детского садизма может помочь знакомая нам всем пирамида Маслоу» — говорит Жанна Балова, педагог-психолог высшей квалификационной категории, член Федерации психологов образования России. По ее мнению, каждая потребность пирамиды Маслоу, которая не реализуется, превращается в ту или иную патологию.
«Разобраться во всех внешних (это важно подчеркнуть) причинах возникновения феномена детского садизма может помочь знакомая нам всем пирамида Маслоу» — говорит Жанна Балова, педагог-психолог высшей квалификационной категории, член Федерации психологов образования России. По ее мнению, каждая потребность пирамиды Маслоу, которая не реализуется, превращается в ту или иную патологию.
Рассмотрим ступени, начиная с самой низшей — физиологических потребностей. Если родители
не удовлетворяют базовые нужды ребенка —
в воде, еде, одежде, сне — проблемы могут быть самыми объемными и разнообразными.
От хронических физиологических болезней
до патологий в психическом развитии.
не удовлетворяют базовые нужды ребенка —
в воде, еде, одежде, сне — проблемы могут быть самыми объемными и разнообразными.
От хронических физиологических болезней
до патологий в психическом развитии.
Далее идет потребность в безопасности. Хорошим примером здесь служат грудные дети. Еще
не имея сформированной психики, малыши
на биологическом уровне после удовлетворения жажды и голода ищут защиты и успокаиваются, лишь чувствуя рядом присутствие матери. Если тепла близких им недостаточно, то в будущем
у таких детей могут возникнуть проблемы
с социализацией.
не имея сформированной психики, малыши
на биологическом уровне после удовлетворения жажды и голода ищут защиты и успокаиваются, лишь чувствуя рядом присутствие матери. Если тепла близких им недостаточно, то в будущем
у таких детей могут возникнуть проблемы
с социализацией.
Третья ступень — потребность в любви
и принадлежности. Четвертая и пятая —
в признании и самоактуализации. Их ребенок реализует уже в более старшем возрасте, когда идет в детский сад и школу, общается
со сверстниками, заводит друзей, ищет себя
и поощрения своему занятию извне. Закрыть
эти потребности также очень важно во избежание различных кризисов личности, которые могут привести к тому, что ребенок, не найдя себе подходящего занятия и компании по душе, станет совершать аморальные поступки и дружить
с плохими компаниями.
и принадлежности. Четвертая и пятая —
в признании и самоактуализации. Их ребенок реализует уже в более старшем возрасте, когда идет в детский сад и школу, общается
со сверстниками, заводит друзей, ищет себя
и поощрения своему занятию извне. Закрыть
эти потребности также очень важно во избежание различных кризисов личности, которые могут привести к тому, что ребенок, не найдя себе подходящего занятия и компании по душе, станет совершать аморальные поступки и дружить
с плохими компаниями.
Все в той же пирамиде Маслоу кроется ключ-отгадка к тому, как четверо детей из наших примеров пришли к той точке, в которой начали страдать от садистических наклонностей.
Снова пойдем от низших, базовых потребностей: дети, мучавшие кошку, не могли удовлетворить физиологические потребности — родители их бросили.
Мальчик с повышенным порогом чувствительности не смог закрыть потребность в безопасности, ведь его особенностей сторонилась и боялась даже мама.
Так же произошло и с мужчиной, ставшим насильником, которого в детстве бросили все, кроме бабушки.
Девочка же, душившая одноклассницу, не смогла получить достаточно признания от сверстников.
Снова пойдем от низших, базовых потребностей: дети, мучавшие кошку, не могли удовлетворить физиологические потребности — родители их бросили.
Мальчик с повышенным порогом чувствительности не смог закрыть потребность в безопасности, ведь его особенностей сторонилась и боялась даже мама.
Так же произошло и с мужчиной, ставшим насильником, которого в детстве бросили все, кроме бабушки.
Девочка же, душившая одноклассницу, не смогла получить достаточно признания от сверстников.
Для того, чтобы у ребенка сформировался агрессивный паттерн поведения, воздействия на него внешних факторов недостаточно. Немаловажную роль играют врожденные задатки.
Физика и физиология
Причин врожденной предрасположенности к насилию — две.
1
ПЕРВАЯ
ВТОРАЯ
Обе причины мы можем увидеть на физическом уровне. Именно поэтому так важно помнить и об обследованиях. Елена Кудрявцева много лет проработала Социально-психологическом центре и на собственном опыте узнала об ужасной стигматизации, образовавшейся вокруг психиатрических обследований в России:
«Каждый день каждой маме я говорила: “Сначала к неврологу, к психиатру”. На меня они смотрели круглыми глазами и говорили: “Ну, мы же специально пришли к психологу, чтобы никаких психиатров не было. А вы ничего делать не хотите. Что у меня, ребенок-псих что ли?” Когда человек не видит проблемы, трудно объяснить, что нужно соблюдать превентивные меры. А ведь одна запись от врача может жизнь человеку спасти. Во всяком случае — стать основанием для лечения».
Даже если родителей все устраивает, они должны неврологически обследовать ребенка, чтобы быть спокойными и счастливыми. В раннем возрасте проблемам с проводимостью нервных тканей или неразвитостью сосудистой сети медицински очень легко помочь. Сензитивный период, как правило, длится
до трех лет. После него лечение таким эффективным уже не будет. А спохватываются обычно после десяти: «Это как раз проблема отсутствия просвещения среди людей. А когда работаешь с другими людьми и видишь эти массы, видишь этих растерянных родителей, которые говорят: “Кто бы нам все это раньше рассказал…”»
до трех лет. После него лечение таким эффективным уже не будет. А спохватываются обычно после десяти: «Это как раз проблема отсутствия просвещения среди людей. А когда работаешь с другими людьми и видишь эти массы, видишь этих растерянных родителей, которые говорят: “Кто бы нам все это раньше рассказал…”»
Для того, чтобы у ребенка сформировался агрессивный паттерн поведения, воздействия на него внешних факторов недостаточно. Немаловажную роль играют врожденные задатки.
Причин врожденной предрасположенности к насилию — две.
во время беременности:
К чему это может привести?
плохое питание нервных клеток, связанное с ростом сосудистой сети.
особенность коры больших полушарий
Приводит к тому, что более слабые нейронные связи образуются там, где должны быть более сильные. Она, во-первых, передается генетически, а, во-вторых, подвергается наибольшей опасности во время беременности. Если мама курит, пьет или недоедает, а потом кормит молоком ребенка, это может привести к ослаблению способностей нервного волокна проводить нервные импульсы. Нейроны, находящиеся в разных частях головного мозга, теряют связь друг с другом.
Ближние связи устанавливаются оттого, что клетки находятся рядом другом с другом и, что называется, трутся. А вот дальние связи, которые формируются из-за того, что оксон «ползет» мимо других клеток и там встречается с какой-то клеткой, которая тянет к нему оксон из совершенно из другой части мозга, не образуются.
Ближние связи устанавливаются оттого, что клетки находятся рядом другом с другом и, что называется, трутся. А вот дальние связи, которые формируются из-за того, что оксон «ползет» мимо других клеток и там встречается с какой-то клеткой, которая тянет к нему оксон из совершенно из другой части мозга, не образуются.
Врожденные
Врожденные
ЛИцо агрессии
Для тех, чей ребенок перешагнул рубеж в три года, но так и не побывал на полном психиатрическом обследовании, стоит перечислить признаки, которые точно подскажут, что ко врачу обратиться пора. Так называемый «портрет агрессивного ребенка» состоит из следующих пунктов:
Здесь же кроется ключ к разгадке истории
с мальчиком под столом. Положив начало ритуальным действиям, человек больше не может от них отказаться. Кроме того, важно обращать внимание на такие патологии, как, во-первых, неконтролируемое поедание чего-либо. Маленький ребенок может есть траву или немытые овощи, принесенные из магазина. Во-вторых, пироманию — стремление поджигать. Любые признаки влечения к опасному, к запретному и как бы не положенному к употреблению детям — это некие стоп-сигналы. Не стоит ждать, пока ребенок открыто проявит агрессию, потому что аутоагрессия (то есть действия, направленные не на другую личность) — тоже знак.
с мальчиком под столом. Положив начало ритуальным действиям, человек больше не может от них отказаться. Кроме того, важно обращать внимание на такие патологии, как, во-первых, неконтролируемое поедание чего-либо. Маленький ребенок может есть траву или немытые овощи, принесенные из магазина. Во-вторых, пироманию — стремление поджигать. Любые признаки влечения к опасному, к запретному и как бы не положенному к употреблению детям — это некие стоп-сигналы. Не стоит ждать, пока ребенок открыто проявит агрессию, потому что аутоагрессия (то есть действия, направленные не на другую личность) — тоже знак.
Особое внимание стоит обратить на последний пункт. Когда ребенок совершает «тайные» действия, начинает развиваться очень опасная история превозношения сакрального. Действие достаточно быстро перерастает в некую форму ритуала со всеми присущими ему психологическими сопутствиями. Более того,
у человека постепенно вырастает потребность
в ритмике.
у человека постепенно вырастает потребность
в ритмике.
ВЫ
МОЖЕТЕ
ИЗМЕНИТЬ
СИТУАЦИЮ
МОЖЕТЕ
ИЗМЕНИТЬ
СИТУАЦИЮ
О том, какие последствия может повлечь за собой отсутствие должного психиатрического осмотра у детей, слагают легенды.
К сожалению, многие из них — правда.
К сожалению, многие из них — правда.
Часто агрессивное поведение выливается в такие тяжелые заболевания, как расстройство аутистического спектра (когда ребенок не умеет контролировать эмоции), шизофрению, умственную отсталость.
История криминалистической психиатрии свидетельствует, что среди убийц и маньяков 97% выросли в семьях, где нормой было именно физическое наказание,
а более 85% маньяков, прежде чем убивать людей, истязали животных.
а более 85% маньяков, прежде чем убивать людей, истязали животных.
Многие из этих ужасных последствий возможно предотвратить, однако важно сделать это на ранних этапах. Задним умом мы всегда можем объяснить причинно-следственные связи произошедшего, гораздо сложнее подумать о чем-то заранее. Никто не станет предотвращать возможные патологии, если в голове крутится только одна мысль: «Неужели с моим ребеночком, дорогим, любимым, может что-то такое произойти».
Кликни!
Агрессия - не диагноз
Последнее: стоит сказать, что, конечно, не все взрослые люди, в чьем детстве имела место агрессия, получают на руки диагноз. В зрелом возрасте человек вполне благополучно может научиться «смещать» негатив в положительное русло.
Этолог Конрад Лоренц в работе «Агрессия и так называемое зло» писал о том, что агрессия берет начало из врожденного инстинкта, который присутствует у всех людей. Он полагал, что, если человек участвует в действиях, не связанных с причинением ущерба, но направленных на ослабление агрессии, это предотвращает накопление агрессивной энергии до опасного уровня. В одном эксперименте он наблюдал так называемую смещенную агрессию у гусей. Когда за самкой начинал ухаживать агрессивный самец, она устраивала различного рода хитрости: поворачивала голову
и смотрела в сторону другого самца. И тогда тот пыл, который имелся у него изначально, смещался у подопытного на другого самца. В итоге, гусь возвращался
к самке, но уже куда менее грозным.
и смотрела в сторону другого самца. И тогда тот пыл, который имелся у него изначально, смещался у подопытного на другого самца. В итоге, гусь возвращался
к самке, но уже куда менее грозным.
Подобным образом смещают агрессию и люди. К примеру, когда ходят на групповые виды спорта. Так называемая «фанатская агрессия» позволяет нам оборачивать негатив
в культурную форму. Когда болельщики через стадион начинают декламировать кричалки, мы понимаем, что это позволяет им в перерыве не накинуться друг на друга с кулаками. Форм реализации подавленной агрессии много: любые физические нагрузки, спорт, бег, обычные прогулки, творчество, музыка и рисование — все дает возможность оставаться
в рамках поведения, принятого в социуме за норму.
Взрослые люди способны либо управлять своим поведением, эмоциями, либо самостоятельно дойти до врача, когда становится невмоготу. Маленькие дети же такой автономностью не обладают. Им необходимо, чтобы родители подсказали, как правильно себя вести, что называть «плохим», а что «хорошим», чтобы о них позаботились и вовремя отвели к врачу. И тогда множество пугающих и практически неизлечимых заболеваний можно будет избежать с помощью простого похода в больницу.
в культурную форму. Когда болельщики через стадион начинают декламировать кричалки, мы понимаем, что это позволяет им в перерыве не накинуться друг на друга с кулаками. Форм реализации подавленной агрессии много: любые физические нагрузки, спорт, бег, обычные прогулки, творчество, музыка и рисование — все дает возможность оставаться
в рамках поведения, принятого в социуме за норму.
Взрослые люди способны либо управлять своим поведением, эмоциями, либо самостоятельно дойти до врача, когда становится невмоготу. Маленькие дети же такой автономностью не обладают. Им необходимо, чтобы родители подсказали, как правильно себя вести, что называть «плохим», а что «хорошим», чтобы о них позаботились и вовремя отвели к врачу. И тогда множество пугающих и практически неизлечимых заболеваний можно будет избежать с помощью простого похода в больницу.
Агрессивный ребенок — не плохой, а одинокий.
Это ребенок, которому родители не помогли.
Это ребенок, которому родители не помогли.
Вконтакте
Телеграм
